Рассказывают также, что один человек в Багдаде обладал обильными благами и большими деньгами, и иссякли у него деньги, и изменилось его положение, и он все потерял и добывал себе пищу лишь с большими стараниями.

И однажды ночью он спал, подавленный и расстроенный, и увидел во сне говорящего, который сказал ему: "Твой достаток в Каире, ищи же его и отправляйся туда".

И этот человек поехал в Каир, и, когда он прибыл туда, его застиг вечер, и он заснул в мечети. А по соседству с мечетью был дом, и Аллах великий предопределил, чтобы шайка вошла в мечеть и пробралась оттуда в этот дом.

И обитатели дома проснулись от движения воров и подняли крики, и явился вали со своими людьми, и воры убежали. И вали вошел в мечеть и увидел человека из Багдада, стоявшего в мечети, и схватил его и больно побил плетьми, так что он едва не погиб, и заточил его. И он пробыл три дня в тюрьме, а затем вали призвал его и спросил:

- "Из какого ты города?"

– "Из Багдада",– ответил человек.

- "А какова твоя нужда, из-за которой ты пришел в Каир?" – спросил вали.

И человек ответил:

- "Я увидел во сне говорящего, который сказал мне: "Твой достаток в Каире, отправляйся туда". А придя в Каир, я увидел, что достаток, о котором он мне рассказывал,– это плети, которые достались мне от тебя"

И вали засмеялся так, что стали видны его зубы, и сказал:

-"О малоумный! Я три раза видел во сне говорящего, который говорил мне: "В Багдаде, в таком-то квартале, есть дом такого-то вида, и во дворе его садик, и там водоем, а под ним деньги в большом количестве; отправляйся к ним и возьми их,– и не поехал, а ты по своему малоумию ездил из города в город из-за сновидения, которое тебе привиделось, и это спутанные грезы".

И потом он дал ему денег и сказал:

- "Помоги себе этим, чтобы возвратиться в свой город!"

И человек взял их и вернулся в Багдад. А дом, который описал вали, был домом этого человека, и, прибыв в свое жилище, он стал копать под водоемом и нашел большие деньги, и Аллах увеличил его достаток, и это удивительное совпадение.

Виноградные косточки 

(притчи от Жанны Коробкиной )

Юная дочь тихонько вошла в покои отца-падишаха. Она почтительно ожидала, пока отец заметит волнение на её лице и начнёт беседу. Падишах отдыхал от мирских забот в обществе вазы с отборнейшим виноградом. И так прекрасны были его ягоды, что девушке непременно захотелось отведать их. Наконец падишах спросил её:

— Что обеспокоило тебя, дочь моя, что решилась ты посетить меня в минуты отдыха и уединения?

— Ах, отец, ты мудр и любим людьми и судьбою, дай мне совет, как и мне достичь твоего спокойствия и мудрости.

— Тебе хочется винограда, дочь моя, отведай его, утоли свою жажду, и мы продолжим беседу.

Девушка с аппетитом набросилась на виноград. Через какое-то время она спросила отца:

— Отец, почему ты предпочитаешь виноград с косточками, когда слуги в любой момент могут подать тебе плоды, которыми ты сможешь наслаждаться, не утруждая себя?

— Прекрасное и юное дитя моё, тебе очень хотелось отведать моего винограда, и ты набросилась на него, будто голодная лисица. Ответь мне, разве не прекрасен был его вкус?

— Мой господин, вкус винограда прекрасен, но в спешке я проглотила несколько косточек, а ещё несколько раскусила, и это испортило его вкус. Поэтому я и осмелилась спросить, отчего ты не прикажешь слугам подать тебе виноград без косточек

— Ты просишь совета, дочь моя. Представь, что жизнь — это гроздь винограда, ягоды на ней — это события, а косточки — это уроки. В спешке мы часто пропускаем эти уроки и либо засоряем ими свою жизнь, либо негодуем, испытывая послевкусие. Поэтому когда я в тишине и уединении наслаждаюсь вкусом винограда, извлекая из него косточки, я напоминаю себе, как прекрасна и удивительна наша жизнь, когда неспешно наслаждаешься каждым её мгновением и не пропускаешь её уроки.

Две ноши  

Два путника встретились посреди дороги: один сгибался под тяжестью ноши, другой шагал налегке.

— Что ж такого ты взвалил себе на плечи, что еле идёшь? — спросил второй.

— Бремя жизни, — ответил первый укоризненно, — что ещё может нести человек?

— Только то, что выберет сам.

— Какую же ношу выбрал ты?

— Я выбрал этот мир.

— Но я не вижу твоей ноши, и она не сгибает твою спину.

— Тяжело тащить лишь собственное бремя, а целый мир умещается в ладошках

Запоздалый ответ Лакшми

(индийские притчи)

В Древней Индии существовало большое количество ведических обрядов. Говорят, они применялись столь грамотно, что, когда мудрецы молили о дожде, засухи никогда не было. Зная об этом, один человек стал молиться Богине богатства Лакшми. Он строго соблюдал все обряды и умолял Богиню сделать его богатым.

Человек безуспешно молился на протяжении десяти лет, после чего неожиданно узрел иллюзорную природу богатства и выбрал жизнь затворника в Гималаях.

Однажды, сидя в медитации, он открыл глаза и увидел перед собой невероятной красоты женщину, яркую и блестящую, будто сделанную из чистого золота.

— Кто ты и что здесь делаешь? — спросил он.

— Я Богиня Лакшми, которую ты восхвалял долгие двенадцать лет, — ответила женщина. — Я пришла, чтобы исполнить твоё желание.

— О, моя дорогая Богиня, — воскликнул человек, — с тех пор я успел ощутить блаженство медитации и потерял всякий интерес к богатству. Ты пришла слишком поздно. Скажи, почему же Ты не приходила раньше?

— Отвечу честно, — ответила Богиня. — Ты так старательно выполнял ритуалы, что полностью заслужил богатство. Но любя тебя и желая тебе добра, я не торопилась с появлением.

 Наконец-то!!!

Жил-был один царь. Каждый день монах зачитывал ему отрывки из Бхагавад-Гиты и объяснял прочитанное. После объяснения монах обычно спрашивал:

— О царь, понял ли ты то, что я тебе рассказал?

Царь не отвечал ни утвердительно, ни отрицательно. В таких случаях он обычно говорил:

— Вначале постарайся разобраться в этом сам.

Подобные ответы царя приводили монаха в смущение, ибо он всегда долго готовился к встречам и своё объяснение считал чётким и понятным.

Монах был истинным духовным искателем. Однажды во время медитации он увидел иллюзорную и относительную природу реальности — дома, семьи, богатства, друзей, славы, репутации и всего остального. Он осознал это так чётко, что в его сердце полностью исчезла тяга ко всему этому. Он решил стать саньясином и отправиться в странствие.

Перед уходом он отправил царю короткое послание:

—О царь! Наконец-то я понял!
 

Волосок за мир 

(даосcкая притча)

Цинь-Цзы спросил Ян Чжу:

— Выдернул бы ты у себя один волосок, если бы это могло помочь миру?

— Миру, конечно, не помочь одним волоском.

— А если бы можно было, выдернул бы?

Ян Чжу промолчал.

Цинь-Цзы вышел и передал обо всём Мэнсунь-Яну.

Мэнсунь-Ян сказал:

— Ты не проникся мыслью учителя. Разреши тебе это объяснить. Согласился бы ты поранить себе кожу, чтобы получить тьму золота?

— Согласился бы.

— Согласился бы ты лишиться сустава, чтобы обрести царство?

Цинь-Цзы промолчал.

— Рассудим. Ведь волосок меньше кожи; кожа меньше сустава. Однако ведь, по волоску собираясь, и образуется кожа, и кожа, собираясь, образует сустав. Разве можно пренебречь даже волоском, если он — одна из тьмы частей тела?

— Мне нечего тебе ответить, — сказал Цинь-Цзы. — Но если спросить о твоей речи Лао-цзы и Стража Границы, они признали бы справедливыми твои слова; если спросить о моей речи великого Молодого Дракона и Мо Ди, они признали бы справедливыми мои слова.

Мэнсунь-Ян, обратившись к своим ученикам, заговорил о другом.

Болезнь царя  

  Гуань Чжун правил колесницей, когда царь Хуань-гун охотился на болоте и увидел духа. Царь дотронулся до руки Гуань Чжуна и спросил:
— Видел ли ты что-нибудь, отец Чжун?
— Я, ваш слуга, ничего не видел, — ответил Гуань Чжун.
Вернувшись, царь лишился сознания, заболел и несколько дней не выходил.
Среди циских мужей был Чжуан-цзы, Обвинитель Гордыни, который сказал:
— Как мог дух повредить царю? Царь сам себе повредил! Ведь от гнева эфир рассеивается и не возвращается, поэтому его и не хватает. Если, поднявшись, эфир не спускается, человек становится вспыльчивым; если, опустившись, не поднимается, человек становится забывчивым; если, не поднимаясь и не опускаясь, остаётся в середине, в сердце, человек заболевает.
— Но существуют ли тогда духи? — спросил царь.
— Существуют, — ответил Чжуан-цзы. — У озера есть Соломенный Башмак, у очага — Высокая Причёска, в куче сора во дворе обитает Гром, в низине на северо-востоке на берегу реки прыгает Лягушка, в низине на северо-западе обитает Домовой; в реке есть Водяной; на холмах — Разноцветная Собака, в горах — Одноногий, в степях — Двуглавый Змей, на болотах — Извивающийся Змей.
— Разреши узнать, как выглядит Извивающийся Змей? — задал вопрос царь.
— Извивающийся Змей, — ответил Чжуан-цзы, — толщиной со ступицу, а длиной с оглоблю, одет в фиолетовое платье и пурпурную шапку. По природе он злой. Как заслышит грохот колесницы, встаёт стоймя, охватив голову. Тот, кто его увидит, станет царём царей.
— Вот его-то я, единственный, и увидел, — сказал царь и захохотал.
Тут он оправил на себе одежду и шапку и уселся рядом с Чжуан-цзы. День ещё не кончился, а болезнь незаметно прошла.

Была ли корысть?  

Цзэн-цзы дважды служил, и чувства его дважды менялись. Он сказал:
— Я служил при жизни родителей, получал лишь три фу, а сердце радовалось. Потом получал три тысячи чжуанов, но не посылал родителям, и сердце моё печалилось.
Ученики спросили у Конфуция:
— Можно ли такого, как Цзэн-цзы, считать невиновным в корысти?
— Была корысть. Разве свободный от корысти предавался бы печали? Такой смотрел бы на три фу или на три тысячи чжуанов, как пташка на пролетающего перед ней комара.